К чему скрывать, я люблю беседовать с людьми искусства: художниками, музыкантами, поэтами. Особенно с художниками. Такой положительный заряд энергии от них получаешь, что щёки горят и мурашки бегут по коже, словно молнию в руках подержал. Говоря «энергия», я имею в виду не силу для жизни, для кипучей деятельности, а, скорее, горение духа, творческий потенциал. А ещё лучше сказать, смелый, дерзновенный порыв к творчеству, который заглушает все сомнения в своих силах, даёт уверенность в нашем человеческом праве, почётном праве на созидание.
Могучий прилив этой таинственной космической силы я испытал, например, когда готовил в Петербурге выставку работ Александра Антакова. Яркость и буйство красок на его холстах сочетались с таким тонким вкусом и чувством меры, такой уравновешенностью и гармонией, что, когда я работал над экспозицией, мне хотелось петь и кружиться, раскинув руки. Одно из его полотен носило название «Прогулки по Солнцу», и было там всё: и тёплые лучи творчества, и огненные вспышки божественной силы и протуберанцы вдохновения... Увы, яркий, искромётный талант Александра Викторовича Антакова, выдающегося художника, ценителя красот вепсской природы и нашего земляка (его мама родилась в деревне Сарозеро Подпорожского, а раньше Винницкого, района) сжёг мастера, не оставил ему сил для жизни. Он скончался скоропостижно в 2005 году, не прожив и шестидесяти лет. «И осталось всего ничего, разве только холсты», как сказал поэт. Но, наверное, его холсты, его наполненные солнцем работы – это и есть то главное, для чего жил человек. А в них, в его картинах продолжает жить энергия солнечного таланта.
Это же обжигающее прикосновение солнечных лучей вдохновения я испытываю всякий раз, когда захожу под гостеприимные своды Подпорожской художественной школы, когда общаюсь с её педагогами, собеседниками мудрыми и приятными, но несущими на своих открытых лицах знаки великой творческой энергии Солнца.
Мои новые знакомые – преподаватели художественного отделения Подпорожской детской школы искусств: две милые женщины Светлана Викторовна Зайцева и Алёна Сергеевна Филатова, кстати, родные мать и дочь (как приятно в наше нестабильное время видеть в родном городе творческую, педагогическую династию).
– Светлана Викторовна, расскажите немного о себе, о детстве, об учёбе, поведайте нашим читателям, какая звезда привела вас в художественную школу.
– Родилась я в Иркутской области, в городе Черемхово, жила и окончила школу в городе Ангарске. После девятого класса я готовилась к поступлению в Иркутское училище искусств, ходила на подготовительные курсы и успешно поступила. Здесь я поняла, что это моё – это то, чем я хочу заниматься.
– Кто из преподавателей в училище вам более памятен, чем он запомнился?
– У нас руководителем группы была Любовь Анатольевна, замечательный специалист и просто золотой человек. Она окончила Московский художественный институт имени Сурикова, факультет графики. Наш курс был у неё первым. Мне очень нравился её тактичный подход к учащимся. Она приглашала к нам художников-живописцев. У нас в Иркутске очень сильная, классическая школа живописи! Мне кажется, только человек понимающий и ответственный по отношению к своим ученикам, по-настоящему знающий глубину изобразительной науки, может смело сказать: «Я в живописи слаба, пусть ваши работы оценивают специалисты». Любовь Анатольевна была знатоком живописи и уважала настоящих мастеров. Она водила нас в художественные мастерские, где мы наблюдали творческий процесс создания работ, тем самым мы глубже узнавали профессию художника. Любовь Анатольевна приобщила нас к офорту, и мы стали делать работы в этой технике. Офорт – техника очень сложная. Чтобы работы были выполнены качественно и профессионально, нужно специальное оборудование – офортный станок. Он состоит из металлических валов, между которыми проходит доска и выполняется печать. Представляете, что делали мы, не имея такого оборудования: на старой стиральной машине, где был валик для отжима белья, прокручивали офорты! Но давления этого не хватало, получался очень слабый отпечаток. Поэтому мы вставляли две доски в валик для большего давления и от этого качество печати улучшалось. А потом даже стали делать офорт на бересте, то есть печатать на ней. Такая вот чисто сибирская находка.
Любовь Анатольевна вела у нашей группы живопись, графику, композицию – это основные художественные дисциплины. У неё была такая позиция, что художник должен много знать, много уметь и видеть. Я вспоминаю, какая она была мудрая, как энциклопедия, и очень талантливая! Она расширяла наши горизонты, всегда вспоминаю её добрым словом.
В студенческие годы у меня было увлечение – ездила с археологами в экспедиции несколько лет подряд. Это была настоящая, насыщенная открытиями, жизнь! Наша команда состояла из студентов-историков. Для них это была обязательная практика, а я попала к ним случайно – увидела у себя в училище объявление: «Кто желает в археологическую партию – приходите». Мне было очень интересно и, благодаря этим экспедициям, я узнала и объездила весь Байкал, хотя, казалось бы, вот он Байкал-то, рядом. Мы были командой единомышленников, объединённых общим интересом к истории края и искусств, туризму. Долгое время общались, и, когда я переехала в Подпорожье, было такое ощущение, как будто часть меня осталась там, в родных краях, на Байкале. Да, расставание было нелёгким.
После окончания училища меня распределили на работу в художественную школу в Бурятском автономном округе. Я в молодости очень любила туризм, всегда в походах, всегда с рюкзаком, спортивный стиль. Перед тем, как пойти устраиваться в художественную школу, подруга сделала мне наставление: «Света, ты же теперь педагог, покажи себя, оденься соответственно!» Я прислушалась к её совету. Приехала, вышла из автобуса... и утонула в глине в новых красивых туфельках. Вот так, с трудом вытягивая из глины туфли, я добралась до работы. Во всём посёлке была асфальтирована только дорога возле администрации. Художественная школа там – маленький, ветхий, качающийся на ветру домик. Книг нет, журналов нет, ничего нет. Конечно, я была в шоке. Живя и учась в Иркутске, я привыкла посещать органный зал, выставки, Дом Актёра, театр... а тут! В общем, через год я решила сменить место работы.
Потом была работа в изостудии, в профтехучилище в Ангарске. Очень хорошая изостудия, ребята из училища с удовольствием приходили заниматься. Слесари-сантехники, мастера покрасочных дел – простых рабочих ребят увлекло художественное творчество. Я тогда увлеклась витражом, и мы с ними попробовали сами изготовить работы в этой технике. Конечно, настоящий витраж сделать было нереально, цветные стекла и прочие материалы стоили дорого и нам были не доступны. Тогда мы занялись имитацией, то есть росписью. Получилось очень интересно!
Молодость – пора исканий, сомнений, утверждений! После изостудии работала в художественном кооперативе (тогда по всей стране появлялись кооперативы). Вот это уже была работа художника, а не преподавателя. Там творческая атмосфера. Коллеги – прекрасные специалисты, работали в разных художественных техниках: изготавливали кованые изделия, всевозможные абажуры, гобелены, батик... В первый раз в жизни я увидела, что можно делать большие ростовые куклы, в те времена это было очень необычно. Мы на заказ оформляли спортивно-оздоровительный комплекс при РЖД. Финансирование было отличное. Мы творили с увлечением, и получился у нас настоящий Дом Сказок: массажная дорожка, – детям босиком ходить, – в виде большого крокодила, а на спине у него ящички с песком и камушками. Поднимаешься по спортивному канату, а наверху сидит разноцветный красивый попугай...
В этом кооперативе я занималась гобеленом, которым оформлялось фойе студии. Материалов для творческих воплощений было достаточно, что позволяло не ограничивать свою художественную фантазию. Было очень интересно работать.
С мая 1992 года моя трудовая деятельность в Подпорожье началась с работы сторожа на одном из предприятий города, но уже в октябре меня пригласили работать в художественную школу.
– Какие дисциплины вы здесь преподаёте?
– У нас каждый преподаватель ведёт весь спектр дисциплин. Но я больше всего люблю рисунок и историю искусств. Да, история искусств у меня на первом месте. Наверное, я больше теоретик по натуре.
– Значит, у вас научный склад ума?
– Возможно. Очень большое внимание уделяю теоретическим исканиям, хочется ученикам рассказать «живым» словом о произведениях великих творцов. Поэтому радует, когда детей не оставляет равнодушным урок. Недавно моя ученица из выпускного класса подходит ко мне и говорит: «Светлана Викторовна, хочу похвастать – я купила книги!». И показывает книги по истории искусств: про импрессионистов, про Леонардо да Винчи и две по мифологии. Мне отрадно, что всё, что я вкладывала столько лет, не прошло даром! Ведь выбор ученица сделала не в пользу сладостей, игр или каких-то других подростковых материальных желаний! Девочка выбрала книги по истории искусств!
– Светлана Викторовна, я думаю, наши читатели понимают, что в вашей педагогической практике, как и в любой другой работе, есть свои трудности, проблемы, а есть, наверное, и достижения, есть то, чем вы гордитесь. Расскажите об этом.
– Главная проблема сегодняшнего дня в том, что приходится воспитывать не только детей, но и родителей. Многие родители нынешнего поколения почему-то думают, что педагоги обязаны нести ответственность за все поступки и действия детей. Очень часто приходится слышать от родителей учащихся: «Мы заняты, мы работаем». А я считаю, что прежде всего основа воспитания закладывается в семье. Ребёнок приходит в школу уже со своим пониманием, со своим взглядом, родители уже заложили своим примером отношение к жизни и образ поведения.
Есть и другая сложность сегодняшнего дня – всюду надо успеть, информационный поток и ускорение не дают глубокого осмысления событий. В нашей работе это тоже проявляется: не успели мы на один конкурс нарисовать работы, а нам уже присылают новые и новые задания и при этом хотят хороших результатов. Я так работать не люблю и не умею, люблю с чувством, с толком заниматься, поэтому мои ученики выступают в двух-трёх выставках-конкурсах за год. Школа это моё. Люблю я деток. Особенно тех, кто постарше, с которыми можно наравне разговаривать. Процесс воспитания как духовного, так и творческого очень ответственный. Вспоминая со старшими учениками прошедшие годы, одна девочка сказала: «Вы так накричали на меня в третьем классе!» А я отвечаю: «Ну конечно, с порога зашла и начала кричать». Они смеются, признают, что было за что ругать. Зато сейчас мы вместе обсуждаем многие вопросы.
Люблю рассказывать на уроках обо всём, что прочитала, посмотрела, что оставило в душе след. Фильм ли новый, книга ли. Ученики рисуют, а я им рассказываю, вот и выстраивается у нас диалог. И дети делятся со мной впечатлениями от своих книжек и фильмов, советуются, что купить маме на день рождения. Одним словом, друзья!
Но у меня с ними строгий договор, я всегда говорю: «Сделал дело, гуляй смело». Если есть какие-то нерешённые вопросы в общеобразовательной школе, зачёт там по физике сдать, или что, я понимаю: «Беги, решай проблему, но и про нашу школу не забудь. Я тебя отпускаю на неделю, но смотри, вовремя сдай все задания в художественной школе». И детям нравится такой подход. Договариваюсь с ними, как со взрослыми людьми, которые понимают ответственность.
Работая в дополнительном образовании много лет, я поняла, что главная задача не взрастить художника, а просто открыть ребятам дверь в огромный и многогранный мир искусства. Для того чтобы познакомиться с этим океаном видов, жанров, стилей, в первую очередь надо научиться наблюдать, слушать, трудиться.
Для того, чтобы приобщить детей к культуре и привить им чувство прекрасного, в ходе учебного процесса вырабатываются навыки профессионального мастерства, потому что только через самостоятельный труд ребёнок начнет уважать чужую работу, сможет понять, насколько интересно и трудно быть художником или ценителем искусства. Прежде всего – пусть они будут хорошими слушателями, хорошими зрителями спектакля или фильма, хорошими читателями, и, соответственно, хорошими людьми. А если кто из них захочет подниматься дальше по этой лестнице творчества, – а у меня есть ученики, которые нашли в искусстве свою профессию, – что ж, я очень рада этому.
– Светлана Викторовна, хочу ещё вас спросить, сочетаются ли в вашем представлении искусство и политика? Ведь художник тоже гражданин своей страны. Я часто бывал на выставках в Союзе Художников в Петербурге, там сотни и тысячи участников всевозможных направлений. В последние годы популярными стали острые социальные темы в изобразительном искусстве. То у художника на холсте Горбачёв куда-то не туда шагает, то Ельцин полез на броневик. Тут тебе и сатира, и агитация, и плакат. Близко ли вам такое направление?
– Извините, начну издалека. Когда я поступала в Академию художеств на искусствоведческое отделение, я не понимала вопроса «Роль коммунистической партии в развитии советского искусства». Но вот прошли годы, и я отчётливо поняла эту роль. Лично я не люблю политики в искусстве. Конечно, искусство должно отображать сегодняшнюю жизнь, но как-то иначе, другими способами. К сожалению, я вижу сегодняшний упадок культуры, как гора сползает вниз, в пропасть. Но агитировать на холсте?! Это не для меня. Мой настрой – творить хорошее и позитивное.
– В от вы, как знаток истории искусств, наверное, часто бываете в музеях, таких как, например, Русский музей или Третьяковка?
– Музеи эти давно мною освоены. Но я больше люблю архитектуру и, если приезжаю в Петербург, то с удовольствием открываю для себя новые архитектурные уголки города. Люблю гулять по Питеру – для меня это музей.
В Москве я тоже была много раз, но она мне не так близка, как Петербург. В училище у нас была музейная практика на третьем курсе. Нам оплачивали дорогу и проживание, а мы сами выбирали, что посмотреть. На этой практике мы с подругой умудрились осмотреть достопримечательности и Петербурга, и Таллина, и Риги, а потом и в Москве побывали. Но лишь много лет спустя я открыла для себя Москву непривычную, тихую, купеческую Замоскворецкую. Мы с дочерью увидели Москву маленьких старинных домиков, и она нам понравилась. Но Петербург я люблю больше. Было интересно и смешно, когда я в первый раз стояла у Зимнего, подумала: «Да не очень-то он и большой». Зимний дворец не сшибает с ног своим величием, перед ним не теряешься. Он очень красивый и какой-то уютный.
– А какое направление изобразительного искусства ближе всего вашей душе?
– Я уже говорила, что больше всего люблю архитектуру, а в архитектуре очень люблю готический стиль. Ещё мне нравится в искусстве конец XIX – начало XX века, стиль модерн. Для меня этот симбиоз искусств в зодчестве очень близок, в его эстетике всё проникнуто красотой. Возьмите хоть Дом книги на Невском – какие ручки, двери, какие кованые декоры! У меня есть литература по этой теме, много иллюстраций и фотографий, и я показываю детям эту свою любовь, даже волнение в душе начинается, когда смотрю на эти прекрасные вещи. Первый раз, когда увидела картины Михаила Врубеля – сердцебиение участилось. Люблю Константина Коровина. Вот такая импульсивная, активная живопись по мне.
Буквально в этом году я заново открыла творчество Леонардо да Винчи. Раньше я рассказывала детям, что люблю Микеланджело, но не понимаю Леонардо в его незавершённости творческих объектов. В какой-то момент решила раскрыть для себя эту «книгу» под названием Леонардо да Винчи. Не книгу буквально, а человека. Я многое перечитала, пересмотрела и думаю теперь по-другому. Интересный он был человек, ему хотелось познать всё: и анатомию, и биологию, и инженерию, и скульптуру, и живопись, и всё-всё, но времени не хватает человеку. Поэтому у него многое не завершено.
Сложно сказать, какие направления, стили мне больше нравятся. Всё зависит от времени, от настроения. Сегодня хочется смотреть одно, завтра другое. Я ведь до сих пор делаю для себя открытия в искусстве. Естественно, я же не могу знать всего. И куда меня занесёт в следующий раз?
Год назад увлеклась арабским искусством. Я всё думала о том, почему в Испании мавританское искусство? Открыла книгу, читаю, анализирую, как зародилось, в какую сторону двигалось, развивалось. И вот, открыла для себя новую страницу в искусстве. А ведь в Петербурге много зданий в мавританском стиле, особенно в пригородах.
Мы с дочерью любим путешествовать на машине по разным местам. В прошлом году были в Турции по составленному заранее маршруту. Там на каждом шагу памятники древности, и я прониклась античностью. Важно увидеть воочию. Конечно, читала в книгах, но когда в античном амфитеатре на лавочке посидела, потрогала эти камни, эти рельефы, какой был восторг! Конечно, рассказала об этом детям.
– Если я правильно понял, ваша дочь тоже работает здесь, в художественной школе?
– Да. Она окончила нашу художественную школу. Сначала училась в музыкальной, окончила там эстетическое отделение, но, видя дома, как я рисую, тоже увлеклась. Пришла сюда, педагоги рекомендовали взять на обучение в мою группу, так как дочь по возрасту в младшие классы не подходила, взяли соответственно возрасту, и за два года нужно было навёрстывать упущенное, нарабатывать навыки. Я мама строгая, предупредила её, что она должна делать всё сама, чтобы даже мысли ни у кого не зародилось, что я за неё что-то делаю. А она труженица – делала всё хорошо. По окончании школы Алёна стала студенткой местного филиала ЛГУ им. А. С. Пушкина. Зная её педагогический талант, ответственность, Светлана Юрьевна Пучкова пригласила в качестве педагога вести группы малышей в художественной школе.
– Позвольте мне задать вам философский вопрос. В чём, по-вашему, смысл искусства, для чего людям нужно что-то рисовать, писать, лепить? Разве без этого нельзя прожить?
– На этот вопрос сразу так не ответишь. Искусство воспитывает и лечит душу. Задача моя как педагога, ещё раз повторюсь, открыть дверь в прекрасный мир искусства. Совсем непросто дать маленьким детям, перегруженным школьной программой, представления об эстетике, красоте, мировой культуре. Эти понятия и сами по себе сложны даже для взрослых. Для того, чтобы научиться понимать искусство, надо изучать его язык. Ведь для того, чтобы понять иностранца, надобно знать язык, на котором он говорит. С первой встречи с ребятами мы начинаем знакомиться с языком искусства. Например, языком графики является линия, штрих, пятно. Для живописи – это цвет. И так далее.
– Прекрасно сказано. Я знаю, что вы увлекаетесь ещё и театральной деятельностью?
– У нас в школе есть добрая традиция готовить на Новый год спектакли. Раньше Светлана Юрьевна этим занималась. Я сразу взяла эту творческую обязанность, как только пришла в школу. Ищу, пишу, адаптирую сценарии, выношу на обсуждение преподавателям, и мы начинаем готовить. Сейчас это выросло у нас в школе в настоящую большую жизнь. С ноября месяца ко мне подходят дети и взрослые, спрашивают, когда же мы начнём репетировать? Бывает, я прихожу в зал и долго смотрю на сцену, представляю, кто из-за каких кулис должен выйти, какой понадобится реквизит и прочее. Я ищу, смотрю, читаю, всё это крутится в голове. Многие дети хотят в этом участвовать. И мне кажется, что театральная деятельность – это ещё одна дверь в великий мир искусства. Дети пробуют себя здесь в роли художника, актёра. Я объясняю им, что театр, спектакль рождается из труда многих людей: режиссёра, постановщика, костюмера и так далее, и надо ценить и уважать труд другого. Потому что некоторые дети и родители сегодня пренебрежительно относятся к некоторым профессиям, даже к нашему педагогическому призванию относятся без должного уважения, без доверия. Я говорю, что надо уважать чужой труд. Стараюсь поставить деток на эти рельсы: неважно, технический работник, уборщица или преподаватель, – ты обязан уважать их труд. И театральная работа открывает возможность для такого воспитания. Сейчас у нас будет выпускной, надо делать сценарий, я беру, адаптирую, что-то изменяю, придумываю.
Продумываю идею спектакля на 1 сентября заранее. Люблю уйти в отпуск, когда у меня уже есть идея на театральное праздничное действие. Потом в августе приходим и быстро делаем. Дети с каникул приходят шумные, активные. И когда сказочные герои разговаривают с детьми, то они уже по-другому воспринимают праздник. Кисточка, или гуашь жалуются на плохое обращение с ними, с материалами, – это более понятно детям, нежели я как учитель буду ругать их за грязные кисти. Вот эта театральная жизнь увлекает ребят, и они сами работают над спектаклем с большим удовольствием. Мы своими силами совместно делаем декорации, обсуждаем сценарий, костюмы и вносим коррективы.
Педагоги у нас очень талантливые, сыграют любую роль, хоть бабочку, хоть листик, кого угодно, с ними работать одно удовольствие. Поэтому Новый год и День знаний для нас больше, чем работа – это праздник! Приглашаем вас.
– Большое спасибо, постараюсь не пропустить. Благодарю за интересный рассказ. Теперь хочу побеседовать с вашей дочерью, преподавателем художественной школы Алёной Сергеевной Филатовой.
– Алёна Сергеевна, здравствуйте! Сколько лет вы уже работаете в школе? Мне сказали, что ваши преподаватели могут вести здесь все дисциплины, какие только есть в школе. Что вам больше всего нравится?
– Работаю уже около девяти лет. Что больше нравится? Очень сложно сказать, – люблю графику, прикладное творчество, что-то клеить, лепить... С удовольствием занимаюсь реставрацией. Были найдены фарфоровые изделия, и я попыталась их восстановить, вдохнуть в них новую жизнь. Вообще, у меня много направлений и увлечений.
– Сами что-нибудь пишете, рисуете?
– Больше создаю различные объёмные изделия. Сейчас у меня дома проект изделия, это смесь папье-маше и ватной игрушки. Пробую делать муляжи для нашего методического фонда. Не знаю, насколько успешно это получится. Посмотрим, каков будет результат.
– Как относятся к вам дети, любят вас?
– Нескромно говорить, но, думаю, что да. При встрече многие тянутся с объятиями, на прощанье обязательно подойдут обняться. Я думаю, это показатель хорошего отношения детей.
– А у вас любимые ученики есть?
– Не делю на любимых и нелюбимых. Есть те, с кем проще найти общий язык и работать. Те, что более отзывчивы, открыты. А есть такие, к которым надо найти особый подход, определённое слово, чтобы сподвигнуть их на работу.
- А есть, наверное, такие, в ком вы определённо чувствуете – он или она действительно талантливы, что из них может получиться художник?
– Есть, конечно, дети с особыми, заложенными в них способностями. Они с полуслова понимают, что и как делать, быстро и качественно выполняют работу. С такими учениками и ты как преподаватель растёшь, тоже совершаешь открытия, находишь новые подходы, новые темы, техники, чтобы и тебе, и им было интересно.
– Да, нужно углублять собственные знания. В музеях часто бываете? Какой у вас любимый музей в Санкт-Петербурге?
– Мой любимый музей – сам город Петербург – музей под открытым небом. В отпуске мы с мамой путешествуем и, приезжая в различные города, обязательно идём в музей. В Туле посетили замечательный музей самоваров, в городе Гороховце во Владимирской области познакомились с интереснейшим краеведческим музеем. Просто потрясающий музей в городе Кимры в Подмосковье. Хоть он и краеведческий, он посвящён не только истории края, но и рассказывает о развитии кожевенного и обувного производства, там есть великолепные экспонаты. Ивангородский музей является обладателем самой большой коллекцией произведений Билибина и его супруги Щекатихиной-Потоцкой, известного художника по фарфору, графика. В Иванове тоже замечательные музеи – Музей ситца и историко-краеведческий музей имени Бурылина, в котором представлены уникальные коллекции «редкостей и древностей», собранные его основателем Дмитрием Геннадьевичем Бурылиным, известным иваново-вознесенским меценатом, коллекционером и просветителем. А в Санкт-Петербурге просто огромное удовольствие получаю от прогулки по городу, да и в любом городе изначально знакомишься с его лицом, улицами, архитектурой. По ним можно нарисовать себе в воображении картину, как город жил, развивался, что в нём творили.
– А какая эпоха в отечественном искусстве ближе вам по душе? Может быть, это русские дореволюционные художники: Репин, Суриков, Саврасов, или советское искусство, например, Самохвалов, Дейнека, или вам больше по сердцу современная живопись?
– Современная живопись меня мало привлекает. Скорее, мне по душе мастера классической школы, воспитанники Академии художеств. Это великие Серов, Суриков, Врубель, Кустодиев и так далее.
– А за границей в каком музее хотелось бы побывать? Лувр, Прадо?
– Ох! Хочется увидеть всё, везде и сразу. Музеи бывают разные. Для меня музей – это старый город, исторический центр, который есть практически в любом месте. Было бы здорово в Ватикане побывать, во Флоренции, Барселоне, Риме… Да любой город это и есть музей – ходи, смотри и наслаждайся, а уже для большего погружения можно зайти в конкретный музей искусств.
– Насколько, по-вашему, изобразительное искусство отражает дух народа, который его создал? Видите ли вы национальные особенности в творчестве художников разных стран? Или, может быть, нет никаких национальных особенностей в изобразительном искусстве, а художники все космополиты и им важны только общечеловеческие ценности?
– Нет, искусство, безусловно, отображает лицо нации, лицо времени, в который оно было рождено. Каждый художник – человек своего общества и он подвержен всем влияниям того, что происходит вокруг, и в своём творчестве он это, конечно, отображает. Вопрос только в том, поддерживает он своим творчеством существующий строй и миропорядок, или идёт вразрез с этим, пытаясь обозначить свою позицию, отличную от общего направления.
– Чем отличается русское изобразительное искусство от зарубежного, европейского? Какое видится вам главное отличие?
– Однозначно ответить на этот вопрос сложно, надо сравнивать конкретные эпохи, стили, школы живописи, манеру письма. Пожалуй, в нашем искусстве очень многое связано с русской природой, духовностью, народными традициями.
– В Петербурге два года назад было три с половиной тысячи только членов Союза Художников, представьте себе это число! И ещё огромное количество художников, не входящих в Союз. Всё это мастера самых разнообразных направлений, самых различных способностей и талантов. А теперь возьмем такой небольшой город, как Подпорожье. Художников здесь совсем немного, а кому-то в столицах может показаться, что их здесь совсем нет. Как, по-вашему, может настоящий большой художник жить и творить в провинции?
– Ну конечно, безусловно. Вопрос только, будет ли он замечен в столицах, а творить здесь он вполне может. Возможно, даже наоборот, именно провинция с её тишиной, спокойствием подтолкнёт его к созданию шедевров, нежели он будет жить в городском, постоянно меняющемся мире, который движется, клокочет за его окнами. Здесь есть возможность получить умиротворение души, сосредоточиться и почерпнуть вдохновение в том покое, который его окружает.
– Согласен. Какой архитектурный ансамбль или место вам больше всего нравится в Санкт-Петербурге?
– Излюбленное место – это стрелка Васильевского острова и прилегающие к ней территории. От неё можно перейти к Петропавловской крепости и тут же, минуя мост, мы попадаем на Дворцовую площадь. Вот этот Центр – самое сердце города. Там прекрасно сочетаются красота зданий и красота природы – могучая ширь Невы. Люблю Невский проспект, хоть он шумный, постоянно движущийся, но... Возможно потому, что мы, люди маленького города, имеем тягу побывать, потолкаться в этой суете огромного города, вдохнуть в себя это движение и вернуться снова в наш спокойный, тихий город. А ещё очень нравится бывать на Каменном острове. Там особая атмосфера, тишина и спокойствие. Прогуливаясь по улочкам, наслаждаюсь особняками в стиле модерн. По возможности останавливаюсь у этих прекрасных домиков и рассматриваю их детали: окна, дверные проёмы, вычурные формы крыш. К сожалению, насладиться этим можно не везде – многие из таких домов, будучи в частных владениях, оказываются за высоким забором, который скрывает архитектурное сокровище.
– А современную архитектуру вы уважаете. Газпром-сити и так далее?
– В плане сочетания инженерной мысли и материалов это, конечно, достойно уважения. Да, деловой район Москва-сити, Лахта-центр привлекают своей необычностью, современностью. Но, на мой взгляд, больше души и красоты у зданий прошлых веков, которые таят в себе ощущение времени и истории.
– Что вы думаете о беспредметном искусстве?
– Я его не понимаю. Очевидно, я ещё не доросла до понимания того, что оно хочет нам сказать и показать.
– То есть вы сторонник традиций и в архитектуре, и в живописи?
– Да. Всё верно.
– Что бы вы пожелали своим ученикам, которые хотят оставить след в искусстве, которые хотят стать художниками? Что бы вы сказали тем, кто имеет такую мысль?
– Изначально всем ученикам стараюсь привить трудолюбие. Надо приложить некие усилия, чтобы добиться результата. Пожелание будет: не бояться преодолевать трудности, постоянно учиться новому, смотреть, слушать, читать...
– Какой, по-вашему, смысл в искусстве?
– Смысл – познать жизнь, сделать её более яркой, богатой, насыщенной. На образцах искусства мы учимся. Учимся не допускать исторические ошибки прежних лет, вдохновляемся сами и ищем собственные пути выражения себя через искусство.
– Большое вам спасибо. Желаю вам вдохновения в творчестве и успехов в вашей тяжёлой педагогической деятельности.
