Начало в № 37 от 18 сентября
– Вы, конечно, слышали, что на днях украинская Рада приняла закон, фактически запрещающий каноническую православную церковь. Украинский режим уже давно и с особым рвением занимается гонениями на русских и православных в своей стране. Впрочем, эти ставленники Запада, очевидно, и не воспринимают Украину как свою страну, как родину, о населении которой надо заботиться. Наш президент Владимир Владимирович Путин ещё в начале специальной военной операции сформулировал её основные цели. Среди них освобождение республик Донбасса и денацификация Украины. С тех пор прошло два с половиной года боевых действий. Как вы понимаете наши задачи в этой войне, какова её конечная цель?
– Высказываются разные мнения на этот счёт. Наши люди неравнодушны, они активно обсуждают задачи нашей армии и нашего государства. Кто-то говорит, что необходимо и достаточно взять Черноморское побережье и Одессу, чтоб отрезать нацистский режим от выхода к морю, кто-то предлагает занять Харьков, Днепропетровск... Я считаю, что нужно проходить всю Украину до западной границы, освободить всю страну. Ведь если нацистам останется хоть одна область, хоть один район, это будет как сохранившаяся инфекция, как не вырезанная раковая опухоль. Она будет расти всё больше и больше, заражая и захватывая всё вокруг, и мы никогда не сможем чувствовать себя в безопасности, нам никогда не будет покоя. Нужно полностью проходить войсками всю страну, освобождать всю Украину. Из своей жизни, из богатого армейского опыта я вынес твёрдое убеждение – боятся и уважают только сильных. По-другому не бывает!
У нас есть эта сила. Были у нас и Сирия, и Чечня, и Афганистан. Колоссальный военный опыт. Поэтому у нашей страны самые мощные вооружённые силы. Да, этот опыт дался нам не даром, мы получили его на своих бедах. Но, как говорят: «Не было бы счастья, да несчастье помогло»! Технику мы сейчас активно совершенствуем. Надо, чтобы все уважали наши вооружённые силы, чтобы ни у кого на Украине и в мире не осталось даже тени сомнения в нашей силе, чтобы никто больше не думал, что Россия слаба. Они должны понять это, принять нашу силу.
А дальше, я считаю, пройдёт совсем немного времени, и мы найдём с украинцами общий язык. Жива ещё память о Советском Союзе. Пускай где-то мы с ними поспорим, пошумим, но общий язык найдём. Почему я в этом уверен? А возьмите Чечню. Там тоже была война, чеченцы были кровными нашими врагами, все поголовно поднимались на войну против русского солдата. После нашей победы прошло два-три года и – всё! Потому что конфликты между народами делает верхушка, а не простой люд. Народ в любой стране, в том числе на Украине, не имеет претензий к нам, как мы к ним претензий не имеем. У меня среди чеченцев очень много ребят знакомых, у них много чему можно поучиться. У каждой национальности есть свои плюсы и минусы, нет ни одной, где были бы одни добродетели. Возьмите такие страны, как Америка и Англия. Они возомнили себя великой расой, избранной судьбой. Это большая и роковая ошибка. Но я верю, что рано или поздно наступит предел их вседозволенности и справедливость восторжествует. И будет наша победа. Ведь у нас нет другого пути, и это понимают все.
Вот по поводу специальной военной операции я рассуждаю так. Четыре года длилась Великая Отечественная война. Поначалу тоже никто особо не хотел воевать. Пока немцы не затронули русский народ, пока не захватили наши территории, пока не начали проявлять свою звериную жестокость. Когда много людей стало гибнуть, народ понял, что перед ним один выбор: либо нас стирают с земли, либо мы побеждаем. Когда та война коснулась каждой семьи, мы встали и победили! Вот и сейчас, каждая семья, каждый человек должен так или иначе принять участие, помочь нашим вооружённым силам. А не так, как рассуждают некоторые: «Пусть они воюют, а меня это не касается». Я сейчас вплотную с этим сталкиваюсь. Кричат: «А почему наши дети должны идти?!» Отвечаю: «А чьи ещё ребята должны идти? Иностранцы? Кто должен воевать за свою страну, за Россию, как не граждане России?»
Итак, я считаю, что пока участие и помощь бойцам СВО не коснётся каждой нашей семьи, пока в каждой российской семье хотя бы один из её членов, неважно кто – младший или старший сын, отец, зять, а может, дочь, например, пойдёт санитаркой – не внесёт определённый вклад, не примет посильное участие в этой войне, у нас будут проблемы. Большие проблемы и вопросы без ответов.
– Скажите, как отражается на вашей работе в администрации специальная военная операция и связанный с ней комплекс вопросов?
– Знаете, когда я пришёл сюда работать, у меня и в мыслях ничего подобного не было. Я заступил на должность, а уже через два дня объявили частичную мобилизацию. Всю мою жизнь у меня не было ни одного лёгкого дня. Но я рассуждал так, что те препятствия, трудности, которые выпадают человеку, даются не просто так, а для проверки. Если человек не сломался, преодолел барьеры, значит, достоин идти дальше. Раз я пришёл сюда и на меня сразу же это свалилось, значит, судьба такая. Значит, надо идти и делать всё, что в моих силах. Получится – хорошо. А увижу, что не справляюсь... Когда я пришёл начальником милиции, то сказал себе: поработаю год, а за год всё станет понятно. Если не справлюсь, то не буду держаться за кресло зубами, напишу рапорт и уйду. За год многое можно понять, да и окружающие подскажут, справился или нет. Но далеко не каждый, особенно на руководящей должности, может иметь мужество отдать себе отчёт, что это не его место. Они не могут принять такого решения, чего-то боятся. А бояться не надо. Есть же хорошая поговорка про то, что каждый человек стремится к своему уровню некомпетентности. Ты можешь быть хорошим заместителем, а начальником никаким. Ну так будь хорошим замом и останешься ты таким в памяти народной, а не никудышным начальником!
Вот я и говорю, что только пришёл в администрацию, а тут началась частичная мобилизация. Поверите ли, иной раз, особенно в первые дни, выйдешь вечером с работы, сядешь за руль, баранку сожмёшь руками так сильно, до боли, крикнешь, выпустишь из себя отрицательную энергию, – только так немного успокоишься. Потому что у нас ведь как было? Приходим по адресу мобилизованного, а двери нам не открывают. Мы же слышим через дверь, что кто-то там есть, человек в квартире, но не открывает. Не ломать же нам дверь, права такого не имеем. И получилось так, что поначалу военкомат и администрация одни остались перед проблемой мобилизации и одни решали все вопросы.
Итак, первый вариант называется «Никого нет дома». Второй посложнее. Открывают нам. Мы: «Где сын?» Они: «Его нет. Мы вообще-то с сыном не общаемся, он уехал, куда – не знаем. Всё!» Это что касается семей, а на предприятиях свои отговорки. Руководители предприятия тоже непорядочно поступали. Бывало так. Мы приходим с повесткой к подлежащим мобилизации работникам предприятия, а начальник перед нашим визитом отправил людей в отпуск. Причём задним числом отправил! Нам говорит: «Вот когда они выйдут из отпуска, тогда...» А сам оформил отпуск людям до конца периода мобилизации. Вот такой саботаж и откровенный обман.
Знаете, я не зелёный мальчик и не вчера родился, я в системе МВД проработал двадцать пять с половиной лет, из которых восемнадцать лет был начальником милиции. Много людей, много судеб, много бед, горя человеческого прошло через меня. Всё принимал на свои плечи. Поэтому я, откровенно говоря, думал, что весь негатив здесь, в МВД. Но когда пришёл в администрацию и занялся мобилизацией, то столько тут в свой адрес наслушался от родителей будущих бойцов! Типичный вопрос: «Почему наш должен идти? Вы-то своего отправили?» Я объясняю, что мой сын сейчас проходит срочную службу. Он закончил Подпорожский политехнический техникум, а его приятель решил пойти на СВО, на контракт. Сын ко мне: «Папа, и я пойду!» Я ему объясняю как кадровый военный: «Ты сейчас ни морально, ни профессионально не готов. Вот отслужишь в армии срочную, тогда...» А он тем временем в Интернете начитался про армию всякого: «Не хочу идти в срочную!» Это было у нашей молодёжи, ну, просто хит какой-то. Кто уклонился от армии, откосил, тот крутой, а кто пошёл, тот, значит, дурак. Но я сыну твёрдо сказал, что он пойдёт в армию, отслужит срочную, вернётся, а потом сам примет решение о контракте. Нельзя сразу людей, которые не служили в армии, на войну отправлять, они не готовы к этому ни внутренне, ни физически. Воинский коллектив особенный. Не так важна военная специальность, как умение общаться с коллективом, оставшись с этими людьми один на один.
Я приходил в коллективы, на заводы и предприятия, выступал там. Большая часть стояла молча, слушала. Но находились всегда два-три негодяя, которые кричали: «Что мы вам, мясо?!» И прочие оскорбительные выкрики. Ох, как мне было обидно за нашу державу, до чего мы дошли? Да, мы пожинаем плоды предыдущего воспитания, точнее его отсутствия.
Когда я в советское время поступал в военное училище, то возле училища всегда толпы девчат стояли, потому что быть военным офицером было престижно, это была элита общества! Знаете, я иногда задавал вопрос своим подчинённым: «Вы знаете, что такое кадровый офицер?» И ответа не было. А кадровый офицер это тот, который окончил военное училище. Чем отличается МВД от Вооружённых сил? А тем, что в МВД офицером можно стать, окончив любой гражданский вуз, а в Вооружённых силах – только после военного училища. Честь офицера для меня не пустой звук! Честь офицера – это значит служить двадцать пять лет, это умереть за Родину, за своего товарища, за друга. Честь офицера – это значит уметь всегда отвечать за свои слова. Нас всему этому учили, и то воспитание было хорошим. Из тех ребят, с кем я вместе служил, сломались в годы перестройки лишь единицы. Ну, процентов, может, десять сломались морально, а девяносто выстояли! Многие ушли в МВД, в силовые структуры. И служили честно, добросовестно, достигли очень высокого положения, потому что в военном училище нам внушали – держаться при любых обстоятельствах, идти до последнего, зубами грызть, но не отступать.
Я считаю, что в начале СВО мы терпели неудачи и даже поражения потому, что было дано добро офицерам по желанию увольняться из Вооружённых сил. Этого нельзя было делать! В армии образовались вакансии, которые некем было закрыть. Но не это главное. Хороший офицер сам не погибнет и своих ребят этому научит. Но меня поражает и возмущает, когда офицер, получивший военное образование, имеющий профессию и долг умереть за Родину, испугался, когда начались военные действия и уволился. Он же получал повышенную зарплату за напряжённость, за риск, а тут струсил и сбежал на гражданку. Да нельзя было такого права давать. Ты принял присягу, ты обязан служить.
Поэтому возникла необходимость в проведении частичной мобилизации. Может, и мне надо было пройти эту трудную дорогу? Конечно, всё это случилось не зря. Потому что, работая по мобилизации, довелось познакомиться со многими хорошими ребятами.
Вы знаете, те ребята, что в 2022 году ушли по мобилизации, они же добровольно уходили, не прятались, вот этих парней я уважаю. Я же на каждой отправке присутствовал. Часто сопровождал ребят, ехал вместе с ними в автобусе. Я смотрел на их лица, видел их глаза. Поверьте, в людях я хорошо разбираюсь, управленческий опыт около тридцати лет, и хочу сказать, что по мобилизации очень много хороших ребят ушло. Я со многими общаюсь, и они мне говорят: «Мы там, на фронте, много хороших парней встретили». Конечно, и среди контрактников большинство хороших людей, а финансовые проблемы могут быть у каждого. Я считаю, что все, кто попал на СВО, – и контрактники, и мобилизованные, – все сражаются за Родину.
Я повторюсь. Пока каждая семья не поймёт, что это общая наша беда и нужно чем-то реально помочь: кто-то должен пойти воевать, а если такой возможности нет, то поддержать войска материально или как-то ещё по-другому. Пока этого не будет, не будет и победы. Помните, что наши ребята уже воюют. Мы все понимаем, что сейчас произошло вторжение врага в Курскую область. Там же войска нужны, там люди нужны как воздух! Для чего нужны? Для того, чтобы была смена, чтобы ротацию провести, чтобы ребята могли пойти в отпуск. Да и границы России, которые необходимо защищать, значительно увеличились, в том числе за счёт Финляндии, вошедшей в агрессивный блок НАТО.
Я сам как кадровый военный, когда была мобилизация, предложил себя. Но тогда была установка – 35 лет, не старше. И требовались определённые профессии: артиллеристы, танкисты, штурмовики (пехота). Остальных не брали, думали, быстро с этим справимся. Сейчас набирают и старше 35 лет. Я с командирами общаюсь, они говорят, что сейчас реально нужны люди от 21 до 60 лет. Понятно, что шестидесятилетний и старше не боец. Пока бронежилет надел, пока добежал, снаряд нести не может, бежать не может, одышка и всё такое. По-моему, 59-60 это предел, или даже 58 лет.
– Не кажется ли вам, что слишком много у нас сейчас проводят разных мероприятий и даже праздников. К чему? Люди под бомбами, парни на фронте! Я уже поднимал этот вопрос. В городском парке приглашённый диджей проводит мастер-класс по танцам. Детки, поощряемые взрослыми, обливают друг дружку красками (в том числе красной краской – цвета крови!). Включишь телевизор – развлекательные программы – пляшут, поют, веселятся. Гнев сжимает сердце, так и хочется крикнуть: «Да вы русские вообще-то? Вы наши? Чему вы радуетесь?!» Как считаете, не пора ли прекращать этот вечный праздник жизни? Согласны?
– Согласен с вами. И я поднимал этот вопрос, мы дискутировали. Я против такого. Сейчас идёт СВО, прямо скажем, идёт война! Считаю, что уместны и необходимы патриотические праздники: 9 Мая, День флага России, День народного единства, а развлекательные неуместны. В настоящее время губернатором принято решение с 1 августа не проводить увеселительных мероприятий, только военно-патриотические. Сейчас нам не до развлечений, у нас пока другие задачи, есть чем заниматься.
– Евгений Петрович, я знаю, что вы общаетесь с нашими подпорожцами – бойцами, участниками СВО, что вы можете о них рассказать?
– Да, общаюсь с теми, кто приходит в администрацию, разговариваю с ними и в военкомате. Самое печальное, когда приходится общаться с родителями и родственниками погибших ребят. Оттуда, «из-за ленточки» идёт разная информация, тяжело там, я понимаю, как там тяжело. Ребята приходят оттуда, и позитива в их рассказах мало. Честно скажу, война позитивом никогда не была. Какая бы она ни была, война – это беда, это смерть и потери. Иначе быть не может.
– Что бы вы пожелали нашим дорогим защитникам, нашим подпорожским бойцам, которые сейчас находятся на фронте?
– Первое: если ребятам повезло, и они попали к настоящим офицерам – надо слушать командира. Настоящий офицер, который знает свою работу, бережёт своих ребят. Потому что первыми, знаю по опыту жизни, гибнут ребята, которые не подчиняются командиру, которые считают, что они сами всё лучше знают, всё умеют, и нарушают дисциплину. А ведь армия – это строжайшая дисциплина.
Один парнишка был у меня, приезжал по ранению, лечился, отдыхал. У него даже были ещё две недели до окончания отпуска, но узнал, что если он ещё две недели будет долечиваться, то попадёт не к своему командиру, у которого он был, а к другому, так как его подразделение уйдёт на другой участок. Так этот боец закончил своё лечение на две недели раньше срока и снова ушёл воевать к своему командиру. Солдаты не должны обсуждать командиров, но они знают тех, кто их бережёт, а кто нет. Я желаю нашим бойцам, чтобы они попали вот к такому командиру. Чтобы было так: офицер за подчиненного, и солдаты за своего командира. Сейчас появилась возможность, и губернатор озвучил, что наши ребята из Подпорожья могут находится в одном воинском коллективе. Чтобы они могли поддерживать друг друга как земляки. Выжить можно только в сплочённом коллективе, а по одному не получится. Однозначно желаю им победить и вернуться домой живыми, здоровыми.
– Горячо присоединяюсь к вашим пожеланиям и хочу задать ещё один вопрос. Последний по порядку, но не последний по значению. Пожалуйста, скажите несколько слов о вашей семье.
– Что сказать? Моя супруга Татьяна Викторовна – музыкант. Вот я в начале сказал о том, что сам мечтал быть музыкантом. Музыка прошла через всю мою жизнь, она мне всегда очень помогала. Убеждён, что человек, который занимается музыкой, он и добрее, и порядочнее. Музыка дисциплинирует, ведь чтобы изучить какой-то музыкальный инструмент, нужно столько терпения! Даже если Бог дал тебе музыкальный слух и способности, все равно надо очень много труда вложить. Я думаю, что каждый человек должен чем-то отличиться в жизни, выделиться из общей массы. У кого-то золотые руки, кто-то с детства был вундеркиндом, допустим, в электронике и так далее. А я в армейском коллективе выделялся ещё и тем, что играл на баяне, пел. Меня даже называют «поющий полковник». Некоторые говорили: «Евгений Петрович, вы начальник милиции и вдруг поёте. Как-то это...» Всегда отвечаю: «Я же не стриптиз танцую, я пою. Мне нравится и людям нравится. Если б я видел, что им не нравится, я б не пел». И пою я в том кругу, в котором чувствую себя своим, прихожу к людям, которых уважаю и которые, я знаю, уважают меня. Так что музыка мне в жизни очень помогала и повышала мой авторитет. Я профессионал в своем деле, но и ещё кое-чем владею, это для меня только плюс. И жена моя музыкант. Видите, в жизни ничего так просто не происходит. Она играет на фортепиано и ещё руководит хором. Ведёт хор детей начиная с первого класса. Моя жена очень умный человек. Она считает, и я с ней совершенно согласен, что бесталанных людей в музыкальном плане нет. Просто есть дети, с которыми не занимались и у них не развивались способности. У любого ребёнка, если с ним заниматься с первого класса, можно развить музыкальный слух, можно научить играть на музыкальном инструменте и можно научить петь.
Мой старший сын Кирилл окончил университет МВД. Я считаю, что мужчине лучше всего служить в федеральной структуре и приносить пользу государству. Поэтому я предложил ему на выбор – Вооружённые силы или МВД. Он выбрал МВД. Я спросил: «Почему?» Он говорит: «Папа, ты был военным, а я не хочу, как ты, по всей стране мотаться». Я не жалею, что помотался по стране, зато людей много видел, страну повидал. Да, были свои трудности. Жилья никогда не было, семья на расстоянии. Вот сын выбрал МВД. Потом жалел: «Нет. Лучше бы я был военным!» Но всё, что в жизни делается, делается к лучшему. В МВД тоже можно пользы очень много принести. Сейчас работает в следствии в Тихвинском УВД, сюда он не мог прийти, здесь я был начальником, а сын не может служить под началом отца. В Лодейное Поле не захотел потому, что в школе там учился, и все его там знают.
Старшая дочь Александра закончила девять классов в Лодейном Поле, сдала все экзамены на отлично, сейчас пойдёт в десятый класс. Младшая дочь Юлия закончила четыре класса тоже с отличием.
Младший сын Дмитрий отслужил срочную службу и сейчас подписал контракт. Потому что у меня есть такое правило. Прежде чем отдавать приказ и спрашивать его выполнение с подчиненных, я должен сам его выполнить. Я всегда говорю: «Если вы видите, что я приказ отдал, а сам его не исполняю, можете не исполнять и вы». Вот так, будь первым исполнителем своих приказов!
Ещё у меня есть принцип: делай как я. Приходили к нам ребята устраиваться в милицию. Стажировка и, самое основное, физподготовка. Приходят ребята после службы в Вооружённых силах, им по 21-22 года. Сразу же веду их в спортзал. В нашем отделе я хороший спортзал оборудовал. Предлагаю им на выбор делать подтягивания или отжимания. Все выбирают отжимания, отжиматься полегче. Вот приходит молодой парень, а отжимается двадцать раз. Я, ничего не говоря, отжимаюсь семьдесят раз и вижу, как парнишка краснеет. Подхожу к турнику, подтягиваюсь семнадцать раз и говорить больше ничего не надо. Если ты сам что-то делаешь, то и другие будут делать. Так же и в огневой подготовке, у нас есть свой тир. Прежде чем спрашивать, ты должен уметь всё сам, иначе не сможешь ничему научить подчиненных. И ребят ты потеряешь.
Так же и с мобилизацией, о которой мы с вами говорили. У меня же люди спрашивали: «А как ваши сыновья?» В МВД, где служит старший, сейчас однозначно, как пройдут обучение, так их начинают посылать в командировки на освобождённые территории Донбасса и Новороссии. Всё это мы со старшим оговорили, у него нет вопросов, готов туда идти.
Я не чувствую себя в праве приходить к людям и предлагать им идти на СВО, или по мобилизации, а у самого ребёнок спрятан дома. Я не даром сына заставлял пройти срочную службу, хотел, чтобы он чему-то научился. Вот, сейчас он получил военную профессию и подписал контракт по своей военной профессии – ПВО. Его этому научили, а в защите с неба там сейчас самая большая потребность. Моя совесть чиста, я могу делать свою работу, если придётся заниматься мобилизацией и не бояться вопросов от родителей. У меня и старший, и младший имеют к этому прямое отношение.
Вот так, пока каждая семья не придёт к такому пониманию, удачи нам не видать.
Добавлю: ребята, которые погибли за Родину, останутся навечно в наших сердцах и в летописях. Нас не будет, а их будут помнить. Вот сейчас на патриотических праздниках вспоминают ребят-подпорожцев, отдавших свою жизнь за Родину, зачитывают список. Стоят их родители, близкие. Вот чем гордится надо! А когда погиб по пьянке, либо в ДТП, похоронили и всё. Сейчас и у судимых есть возможность искупить свой грех кровью. И погибшим будет вечная слава и память потомков. Есть разница – как мужчина пасть смертью героя за Отечество или незаметно умереть где-то от простуды или ковида! Мы не знаем своей судьбы. Не знаем, что ждёт тех, кто ушёл или уйдёт в зону боевых действий. Что будет с теми, кто остался. Но каждая семья должна задуматься над этим вопросом. Здесь нет однозначных решений, но каждый должен подумать, чем он может помочь нашей общей победе.
Все фото смотрите в альбоме .
Автор:
ДМИТРИЙ БАКУЛИН,
писатель и журналист
Фото Виктора БАРТЕНЕВА
